Вагит Алекперов: Политика сдерживания цен на топливо приводит к дефициту

 

Отвечу вопросом на вопрос. Отчего в Иране бензин в большом дефиците? Эта страна тоже добывает много нефти. Но власть там вынуждена жестко лимитировать продажу топлива. К его нехватке привела политика сдерживания цен.

Точно так же было и в СССР. Разве мы не помним, как, выезжая в отпуск на машине, набирали с собой по три-четыре полные канистры, потому что не были уверены, что сможем заправиться в дороге? Хотя страна добывала тогда целых 625 млн т нефти в год. Сегодня в России дефицита бензина нет. Разве это плохо?.. Не забывайте, что растут не только цены на топливо, но и себестоимость добычи тонны нефти. Только в производство экологически чистого топлива по стандарту Евро-5 «ЛУКОЙЛ» вкладывает миллиарды долларов. Судя по продажам, российские автомобилисты уже почувствовали разницу между «старым» бензином и «новым». На автозаправках за рубежом наш «евро-пятый» дизель тоже, что называется, уходит со свистом. Но главная наша задача – продавать топливо в России по ценам ниже мировых. В Москве или Рязани наш бензин стоит вдвое дешевле, чем, к примеру, в Прибалтике и Восточной Европе, на 40% ниже, чем на Украине.

Речь шла, прежде всего, о зимнем дизельном топливе и авиакеросине. Объемы их потребления резко выросли. Ажиотажный спрос взвинтил цены. Нефтяные компании оказались к этому не готовы. Такое случается почти каждый год, но подобного накала страстей еще не было. Одна из причин – ранние холода нынешней зимой. Зимнее дизельное топливо рассчитано на температуру до −30 −35 ^оС, летнее – до −10−13 ^оС. Когда грянули морозы, на зимнее топливо перешли и Министерство обороны, и ОАО «РЖД». А это еще почти 1 млн т спроса. Не помогло даже сокращение экспорта нефтепродуктов в IV квартале 2010 г. Наоборот, в это время основной их объем направлялся на внутренний рынок. К тому же с 1 января увеличились акцизы и другие налоги – в том числе и на добычу полезных ископаемых.

Я тоже считаю, что мы должны экспортировать товары, а не сырье. Но сегодня доходы от продажи углеводородов – это половина госбюджета. Уберите их – и что останется? Моя задача как профессионала-технолога – принести в казну эти деньги. Как государство распорядится ими? Вложит в Сколково или в Олимпиаду в Сочи? Это уже вопрос не к нефтяникам. Их миссия – бурить, пока есть нефть.

Хватит и нашим детям, и внукам. Когда я в начале 1970-х заканчивал институт, мне тоже говорили, что нефти и газа осталось лет на 30. А сегодня мы снабжаем ими всю Европу. При этом не только открывая новые месторождения, но и тщательнее разрабатывая старые. Не так давно нефтеотдача пластов составляла 20-27%, сегодня – уже до 40%, а в обозримом будущем можно дойти и до 75-80%.

Разумеется. В прошлом году мы заплатили почти 800 млрд руб. налогов и еще 300 млрд руб. инвестировали в производство. Это и есть наша социальная ответственность. Для того чтобы распределять доходы от нефти, существует система бюджетов – от федерального до муниципального. А также плоская шкала налогов, которая, по моему убеждению, дает возможность делить блага по справедливости. А затевать очередной революционный передел собственности в пользу бедных и бороться с богатыми... Я не сторонник этого. Надо бороться с самой бедностью. Каждый должен возделывать свой сад. Ну, скажем, средняя зарплата в «ЛУКОЙЛе» сегодня составляет 70 тыс. руб., а всего в компании работает около 130 тыс. человек. Эти люди с большей охотой будут планировать бюджет своей семьи, чем митинговать на площади.

В 1990-е мы уже работали по прогрессивной шкале. Потом от нее ушли. Разница в налоговых сборах оказалась не слишком большой. Но именно в те времена предприниматели начали прятать свои доходы в тень, и, соответственно, расцвела коррупция. А кому это нужно? Принцип в обоих случаях один и тот же: кто больше зарабатывает, тот больше и платит. Но плоская шкала меньше давит на бизнес и дает ему встать на ноги. Девиз «Заплатил налоги – и спи спокойно» тут действительно работает. Вернем прогрессивную шкалу – и люди снова начнут искать пути увода денег, а не решения проблем.

Каждый человек по своей натуре хочет быть востребован в обществе. Работа нужна всем. Другое дело, что многие профессии, отрасли, даже целые города и регионы с советских времен так и остались невостребованными. Иногда это оправданно, но часто – нет. В России остро не хватает рабочих рук – не только чтобы мести улицы. И моя главная задача – создание новых рабочих мест. Это не просто слова. Три года назад я создал частный фонд «Наше будущее», который поддерживает социальное предпринимательство. Там можно получить ссуду для своего бизнеса. На входе и выходе – целая ярмарка идей. Сотни людей начали собственное дело – уже не мелкое, а среднее.

Наши люди уже и так работают, как могут. Надо не увеличивать время работы, а поднимать производительность труда – в том числе и за счет мотивации трудящихся. Никогда не забуду, как однажды у меня на глазах водитель разгружал огромную фуру. Без экспедитора и без грузчиков: сам опускал платформу, сам выкатывал тележку, сам грузил тюки и отвозил их на склад. Один работал за пятерых!