Не мы такие, жизнь такая…

На мой взгляд, в этом контексте показательны две сферы деятельности группы – нефтепереработка и нефтедобыча. Начнем с первой. Думаю, что опыта и «шишек» «Привату» здесь не занимать. Чего стоят одни только западноукраинские заводы, которые, отметим, в свое время обошлись моим землякам в весьма кругленькую сумму. Похоже, Коломойский с партнерами первый кто понял, что у малых НПЗ нет будущего, если они работают в открытой рыночной среде. Не вызывает сомнений, что решение об остановке заводов в Надворной и Дрогобыче было сложным и мучительным, но убытки от их дальнейшего существования, вероятно, в конечном итоге перечеркнули все сантименты и иллюзии.

Тем более, в 2007 г. у группы и ее партнера Александра Ярославского появилась «Укртатнафта». Звучит, на первый взгляд, странно, но этот дуэт сделал для энергетической независимости страны в нефтяной сфере больше, чем все другие вместе взятые. Благодаря чему вырос импорт нефтепродуктов и появилась та система диверсификации поставок топлива, которая обеспечила стабильность функционирования рынка на протяжении последних лет? Она возникла в ответ на нефтяную блокаду, в которой оказался Кременчуг с 2008 г. Можно смотреть на вопрос по-разному, но факт остается фактом. Именно с 2008 г. импорт топлива начал расти, так как снижение переработки на «Укртатнафте» необходимо было чем-то компенсировать. Я далек от мысли, что Коломойский и Ярославский брали «Укртатнафту» с высокой целью построения диверсифицированного рынка нефтепродуктов и снижения зависимости Украины от России, но по факту мы имеем именно такой результат: в 2012 г. доля России на рынке нефтепродуктов Украины составила чуть менее 15% (учитывается производство на НПЗ Украины из российской нефти и прямой импорт нефтепродуктов из РФ).

К слову, об азербайджанском проекте. Недавно посол Украины в Республике Азербайджан заявил, что поставки этой нефти в Украину снизились из-за неготовности наших заводов эффективно перерабатывать данное сырье. Собственно, отсутствие экономики переработки «бакинской» нефти как основная причина сворачивания проекта летом позапрошлого года была очевидна, а сегодня лишь получила некое официальное подтверждение. В свою очередь понятна и первопричина этого – отсутствие необходимых технологий, а если точнее, то инвестиций в их создание. «Приват» устами своих кременчугских менеджеров неоднократно заявлял о готовности инвестировать, но почему воз и ныне там?

Может потому, что есть владелец 43% «Укртатнафты» по имени «Нафтогаз Украины»? Завод в своем современном состоянии не может генерировать необходимую для модернизации прибыль, необходима консолидированная инвестиционная политика акционеров. И не надо смотреть на НАК как на инвестиционного импотента – вспомним хотя бы приобретения «Черноморнефтегаза» за последние два года! Мог бы НАК подсобить и с загрузкой нефтью «подопечного» предприятия, только почему-то поставлял в 2011 г. не в Кременчуг, а в Лисичанск… Для расширения кругозора некоторых государственных деятелей, скорбящих над могилой украинской нефтепереработки,  отмечу, что аналогичную проблему на одном из НПЗ Казахстана помогла решить программа государственно-частного партнерства. У нас нет не только программы, собрания акционеров не проводятся уже 2,5 года...

Но и это еще не вся проблематика. Ситуация с Кременчугом – это зеркальное отображение проблем в «Укрнафте», а иными словами – во всей украинской нефтедобыче. Как мы можем ждать от частного акционера в лице «Привата» инвестиционной прыти, когда государство смотрит на компанию исключительно как на дойную корову? Газ норовит забрать за бесценок, сжиженный газ заставляет выставлять на аукционы за тот же бесценок, дивиденды выгребает практически все, оставляя на развитие сущие гроши. Так на каких условиях развивать ресурсную базу и за чей счет? Если это не надо государству, то зачем оно надо «Привату», который уже давно отбил потраченные на приобретение акций деньги? А здесь еще и весьма симптоматичная история со скандалом вокруг «отжима» у Шуфрича компании «Нефтегаздобыча», в чем нардеп обвинил нынешнего министра энергетики и угольной промышленности Эдуарда Ставицкого? Где гарантия защиты инвестиций, а ведь добыча – это не переработка, порядок необходимых средств кардинально иной.

Есть надежда, что государство понемногу начинает понимать эту проблематику, пускай дошло это не само собой, а в результате жесткой политики России в газовой сфере. Опубликованные недавно детали соглашения по добыче сланцевого газа с компанией Shell четко на это указывают. Освобождение от большинства налогов, расшаркивание, камеры, давосы – почему такое внимание получают только «нефтегазовые слоны» мирового масштаба? А наши добытчики в этом не нуждаются?..

Может, потому и цветет «Буковель», что в этом проекте у «Привата» нет государственных партнеров? А может, потому, что деньги нужны намного меньшие, чем в капиталоемком нефтегазовом комплексе? А может… А кстати, может, это уже и не «приватовский» бизнес… Такие слухи снова начали циркулировать в начале этого года.